|
Библиографическое
пособие известного русского археографа, управляющего Московским архивом
Коллегии иностранных дел Н.Н.Бантыш-Каменского (1737-1814)
"De notitia librorum Rossicorum sistematice expositorum" ("Описание российских
книг, систематически расположенных") было опубликовано в качестве русского
приложения к изданному им же в 1776 г. широко распространенному в то время
латинскому учебнику И.Ф.Бургия (или Бурга) "Elementa
oratoria" ("Основы риторики"). В предпосланном библиографическому пособию
предисловии на латин-ском языке сказано: "Чтение книг настолько полезно
и необходимо, что без него невозможно приобрести никакого научного образования.
Поэтому я счел правильным, в интересах юношества, предающегося занятиям
разными науками, приложить здесь в систематическом порядке разные разряды
книг, изданных на отечественном языке, насколько эти книги мне известны"
[Цит. по: Рейсер С.А. Хрестоматия... С. 41].
Мы привели перевод этого предисловия полностью потому,
что оно стало поводом к разногласиям в квалификации самого библиографического
пособия. Одни исследователи ( Н.В.Здобнов, С.А.Рейсер, М.В.Сокурова) считают его
рекомендательным, другие (И.Н.Кобленц) - отвергают это как "явное смещение
исторической перспективы"
В этой связи И.Н.Кобленц оперирует следующими доводами
[подробнее см.: Кобленц И.Н. Источники и деятели... С. 103-114]. Так,
сам Н.Н.Бантыш-Каменский в предисловии отмечает, что он включил в свой
указатель издания на русском языке в том количестве, "насколько эти книги
мне известны", т.е. нет утверждения о выборочном или рекомендательном
характере пособия. Для этого И.Н.Кобленц сопоставляет рассматриваемое
библиографическое пособие с другим того же автора. Речь идет о карточном
библиографическом репертуаре русской книги, который он начал составлять
в алфавитной систематизации еще до появления в печати систематического
указателя и вплоть до 1805 г.: так называемые "портфели" или "картоны"
Н.Н.Бантыш-Каменского, хранящиеся в ЦГАДА и лишь частично опубликованные
("Аабба - Вольтеровы заблуждения...") в приложении к журналу "Книговедение"
за 1894 г. По подсчетам самого И.Н.Кобленца, в систематическом указателе
описано лишь около 17% общего количества книг (828 названий), изданных
к этому времени в России (плюс еще 54 карты и 40 статей). Что касается
карточного репертуара книг, то в нем учтено 6032 датированных и 135 недатированных
книг и брошюр. Это составляет около 34,2% выпущенных в стране изданий
по 1804 г. включительно. Причем подавляющее число зарегистрированных книг
(5250 названий, или 39%) относится к периоду 1725-1800 гг., из состава
которых формировался и опубликованный ранее систематический указатель
(сюда вошли издания преимущественно за 1755-1776 гг.).
Далее, Н.Н.Бантыш-Каменский действительно включил в свой
систематический указатель описания, сделанные не только по подлинникам,
или, как говорят библиографы, de visu (лат. - держу перед собой), но и
из вторых рук, т.е. по уже имеющимся библиографическим пособиям. Например,
в систематическом указателе приведено за 1759 г. 8 книг, а в карточном
репертуаре - 4, за 1767 г. - соответственно 45 и 29, за 1769 г. - 50 и
45 книг. Наконец, лишь один раздел из семи (VII. Богословские книги),
судя по оговорке самого автора, построен по принципу выборочной, или рекомендательной,
библиографии: в нем помещены "только специально избранные издания".
Мы склоняемся к точке зрения большинства, также имея свои
доводы. В частности, воспитательно-образовательные цели всегда предполагают
определенный отбор и рекомендацию книг для чтения, исходя из соответствующих
задач - в данном случае духовных учебных заведений. Тем более что речь
идет о "научном образовании", т.е. нужно выдержать высокий педагогический
уровень информационного обеспечения (чтения). В этом отношении авторская
фраза из предисловия "насколько эти книги мне известны" вполне оправданна.
Ведь к моменту публикации систематического указателя четкого и достаточно
налаженного учета выпускаемых в России книг и других изданий не было.
Не случайно и сам Н.Н.Бантыш-Каменский одновременно работал над составлением
библиографического репертуара. Даже в незаконченном виде, как свидетельствует
И.Н.Кобленц, репертуар по полноте отражения был на уровне других подобных
опытов. Так, за наиболее отработанный период 1762-1796 гг. репертуар Н.Н.Бантыш-Каменского
достигает 75,6% полноты (4620 из 6110 названий) относительно "Опыта российской
библиографии" В.С.Сопикова, самого совершенного репертуара на начало XIX
в. Даже в конце XX в. портфели" Н.Н.Бантыш-Каменского отражают 55% изданий,
учтенных в нашей стране за период 1762-1796 гг.
В результате следует предположить, что именно задачи рекомендации
потребовали от Н.Н.Бантыш-Каменского не ограничиваться лишь реальным,
подлинным учетом изданий на основе de visu и использовать другие, опосредованные
источники библиографической информации. Нужно также учитывать, в "интересах"
какого юношества составлялся систематический указатель, а именно: учащихся
духовных школ (семинарий). Поэтому специально подчеркнута жесткость отбора
именно богословской книги. Здесь Н.Н.Бантыш-Каменский мог использовать
уже тысячелетний опыт составления списков истинных и ложных книг. Кроме
того, мы вынуждены согласиться с более обоснованным упреком И.Н.Кобленца
в адрес Н.В.Здобнова, который на основе
статистического расчета по систематическому каталогу сделал два существенных
вывода. Первый касается преобладания историко-филологических наук (филологические
книги, или свободные искусства, заняли первое место - 272 названия, исторические
- второе - 154), что вообще характерно для российского просвещения того
времени. Второй вывод связан с богословскими книгами, которые в схеме
классификации были поставлены на последнее место, а по статистике занимали
предпоследнее (64 названия, последнее место - медицинские книги в количестве
19). На этом основании усматривали определенный рационализм и принижение
богословия. Но в действительности прав И.Н.Кобленц, подчеркивая, с одной
стороны, что схема Н.Н.Бантыш-Каменского построена с учетом так называемой
факультетской системы (по четырем факультетам средневековых университетов),
в которой богословие, понимаемое как высшее знание, венчает и заключает
собой всю систему. С другой стороны, такого низвержения или отнесения
на задний план не мог допустить Н.Н.Бантыш-Каменский, известный в русском
обществе как ярый ортодокс и в политике, и в вопросах религии.
В любом случае систематический указатель Н.Н.Бантыш-Каменского
можно считать первым российским опытом рекомендательной библиографии не
в узкоцерковных, а в более широких воспитательно-образовательных целях.
Естественно, как первый опыт он имеет и определенные несовершенства. В
итоге можно утверждать, что к концу XVIII в. в России были даны опыты
всех основных функциональных видов библиографии: учетной (государственной),
критической (научно-вспомогательной) и рекомендательной.
|